— Добрый вечер, святые братья, — сказал солдат, подозрительно оглядывая их. — Могу я спросить, что вы здесь делаете? Хотя у вас и есть особое разрешение на посещение дворцовой церкви, в эту часть дворца заходить вам не позволено.

Дункан осторожно вышел вперед и поклонился, стараясь не встречаться с солдатом глазами.

— У нас неотложное дело к его милости епископу. Это жизненно важно — повидаться с ним.

— Боюсь, что это невозможно, святые братья, — сказал солдат, качая головой. — Их преосвященства опаздывают на заседание Совета.

— Это займет всего несколько минут, — ответил Дункан, взглянув на Моргана и думая, как бы им выпутаться из положения, в которое они попали. — Мы могли бы сказать им несколько слов на ходу… Я знаю, что они хотели бы увидеть нас.

— Едва ли это получится, — ответил солдат, которого уже начали раздражать эти назойливые монахи. Разговор тем временем привлек внимание офицера охраны. — Впрочем, если вы назовете свои имена, я мог бы…

— Что случилось, Селден? — спросил офицер, подходя в сопровождении еще нескольких человек. — Вы, святые братья, знаете, что здесь вам быть не положено? Разве Селден не сказал вам об этом?

— О, он сказал, сэр, — пробормотал Дункан, поклонившись. — Но…

— Сэр, — вмешался один из гвардейцев, подозрительно осматривая Моргана, — этот человек, кажется, что-то прячет под сутаной. Святые братья, вы…

Стражник двинулся на Моргана, и рука герцога невольно легла на рукоятку меча. Пола сутаны приподнялась, стражники увидели сапоги вместо сандалий, и в то же мгновение Моргана прижали к стене, сверкнули обнаженные мечи. Дункана тоже окружили. Кто-то схватил Моргана за плечо и рванул так, что сутана с треском порвалась, капюшон упал, открыв взорам стражников его золотистые волосы.

— Господи Боже мой, да это не монах! — воскликнул какой-то солдат, невольно отступая под взглядом холодных серых глаз.

Даже повергнутый на пол, Морган продолжал сопротивляться, хотя на него навалилось человек шесть. Его скрутили, приставили к горлу острия мечей, и Морган понял, что выхода нет, и если он хочет остаться в живых, лучше сдаться. Он покорно позволил солдатам разоружить себя, раздраженно сжав губы, только когда они нашли стилет, что он прятал в рукаве. Стражники сорвали с него сутану и, обнаружив под ней кольчугу, еще больше разъярились. К горлу снова поднесли кинжал, так что Аларик не рискнул повернуть голову, чтобы посмотреть, что там с Дунканом.

Офицер охраны выпрямился, тяжело дыша, вложил меч в ножны и посмотрел на пленников.

— Ты кто? Убийца? — Он грубо ткнул Моргана в бок носком сапога. — Твое имя?

— Мое имя я скажу только епископу, — сдержанно ответил Морган.

— Ну и ну! Селден, посмотри на него! Дэвис, а что второй?

— Никак не опознать его, сэр.

— Селден?

Селден потянулся к поясу Моргана и высыпал из него множество золотых и серебряных монет и маленький шелковый мешочек, оказавшийся странно тяжелым. Офицер заметил, как изменилось лицо пленника, когда стражник взял его.

— Здесь кое-что поважнее золота, а? — Он повел бровью, развязывая тесемки.

Капитан вытряхнул содержимое мешочка себе на ладонь — блеснули два золотых перстня. На черном ониксе одного поблескивало изображение Золотого Гвиннедского льва — это был перстень Королевского Поборника. На другом был изображен зеленый грифон — это был знак Аларика, герцога Корвинского. Глаза офицера расширились, он открыл рот, словно что-то хотел сказать, да так и застыл. Взглянув на пленника, офицер попытался представить этого человека без бороды и усов, и у него перехватило дыхание.

— Морган! — прошептал он, не веря своим глазам.

— Морган! Боже мой! Здесь Дерини!

Несколько человек украдкой перекрестились. А те, кто держал пленников, отпрянули, хотя и не выпустили их. В это мгновение одна из дверных створок приоткрылась и оттуда показалась голова священника. Он бросил взгляд на столпившихся солдат, увидел распростертых на полу людей и быстро нырнул обратно в комнату, через мгновение вернувшись с человеком в лиловой сутане. Лицо епископа Дхасского было спокойным и безмятежным; на груди его блестел серебряный, украшенный драгоценными камнями крест. Окинув взглядом происходящее, он обратился к офицеру охраны:

— Кто этот человек?

Офицер, запинаясь, указал на двух пленников.

— Эт-то чужие, ваше преосвященство, они…

Не говоря больше ни слова, он шагнул к епископу и показал ему оба кольца. Кардиель взял их и, внимательно рассмотрев, покосился на пленников.

— Денис! — позвал он.

Мгновение спустя в коридоре появился Арилан. Кардиель, разжав ладонь, показал ему кольца, но тот едва удостоил их взгляда.

— Отец Мак-Лайн и герцог Аларик, — учтиво начал он, — я вижу, вы наконец добрались до Дхассы. — Он скрестил руки на груди, холодным огнем вспыхнуло его епископское кольцо. — Скажите же, искали вы нашего благословения или нашей смерти?

Лицо его было суровым, темно-синие глаза смотрели холодно, но что-то в его лице подсказало Дункану, что суровость эта напускная и предназначается скорее всего для солдат охраны. Дункан откашлялся и попытался сесть; заметив это, Арилан дал стражникам знак отпустить руки пленных. Дункан сел и покосился на Моргана, также усевшегося на полу коридора.

— Ваше преосвященство, мы приносим вам извинения за то, что проникли сюда таким способом, но нам необходимо было видеть вас. Мы пришли, чтобы отдаться на ваш суд. Если мы сделали что-то не так, сейчас или в прошлом, мы готовы понести покаяние. Если же мы оклеветаны, то просим вас во всем разобраться и снять с нас ложные обвинения.

Стражники затаили дыхание. Арилан был тверд и невозмутим. Он перевел взгляд с Дункана на Моргана и затем, распахнув обе створки двери, приказал:

— Введите пленников и оставьте нас. Мы с епископом Кардиелем выслушаем их.

— Но, ваше преосвященство, эти люди вне закона, по вашему же собственному указу. Они разрушили усыпальницу Святого Торина, убили…

— Я знаю, что они сделали, — сказал Арилан. — И о том, что они вне закона, — тоже знаю. Делайте, что вам ведено. Можете связать им руки, если так вам будет спокойнее.

— Слушаюсь, ваше преосвященство.

Солдаты подняли пленников на ноги, а тем временем другие принесли четыре сыромятных ремня и связали Моргану и Дункану руки, приказав вытянуть их перед собой. Кардиель с безразличным видом смотрел на происходящее, во всем положившись на Арилана, стоявшего в дверях. Тем временем священник, первым выглянувший из комнаты, переставил два тяжелых кресла от очага в середину покоев. Когда епископы, пленники и стражники вошли, он стал в стороне, не сводя глаз с Дункана. Дункан заметил его, попытался улыбнуться, но тотчас боязливо опустил глаза. Отец Хью де Берри и Дункан были старыми друзьями. Один Бог знает, что ему теперь уготовано.